Олег Парфенов. Бабаевский и Солженицын

Олег Парфенов

Бабаевский и Солженицын

— В середине 1950-х на волне «оттепели» в литературу Ставрополья пришло целое поколение поэтов и писателей — Вениамин Ащеулов, Александр Екимцев, Андрей Губин, Иван Кашпуров, Владимир Гнеушев, Витислав Ходарев, Ян Бернард, Вадим Чернов… Многие из них издавались в Москве и за рубежом, а ныне о них знают лишь студенты-филологи местных вузов. В чем причина забвения: естественный отбор, упадок нравственности, духовности? А может, мы просто вступили в эпоху, не оставляющую времени на чтение?

— Мы уже говорили, что забвение это вызвано было провалом в культуре, когда писателей лишили возможности публиковаться. «Литературное Ставрополье» не выходило с 1992-го по 2004 год, и этого оказалось достаточно, чтобы даже самые лучшие авторы были забыты. Журнал и сегодня днем с огнем не сыщешь, разве что в библиотеке.

Пройдитесь по книжным магазинам краевого центра, вы там не найдете произведений местных писателей — ни прошлого, ни настоящего. Кто ж их будет знать-то, если книги не издаются!

Сказался, конечно, и естественный отбор. В начале 90-х на прилавки хлынула масса до недавнего времени запрещенной литературы, которую расхватывали, как горячие пирожки.

Да, в этом книжном море были великолепные вещи, например Солженицын, Гранин, Рыбаков, писатели русской эмиграции. Но еще больше оказалось шелухи, которая пользовалась неимоверным спросом, — националистической литературы, всевозможных псевдонаучных «трудов», брошюр по магии, волшебству, колдовству.

— Самая загадочная, на мой взгляд, экспозиция музея — это «Два «берега» ставропольской литературы: Семен Бабаевский и Александр Солженицын». Семен Петрович Бабаевский – яркий представитель соцреализма, лауреат трех сталинских премий, писатель, обласканный властью. Иная жизненная и творческая судьба сложилась у Александра Исаевича Солженицына, которого та же власть подвергала жесточайшим репрессиям — отсидел в ГУЛАГе, был выслан из страны, долго не печатался на родине… Сегодня Солженицына учат в школе, по его книгам снимают фильмы. Но едва ли кто помнит Бабаевского. Почему были выбраны именно эти имена?

— Другой такой полярной пары в местной литературе, думаю, не найти. Солженицын как личность, как писатель, выражаясь его же словами, поднимался «из-под глыб» цензуры, уничтожающих всякое проявление свободы и совести. В итоге его книги выходят миллионными тиражами.

Бабаевский, как вы заметили, был при власти, его произведения тоже расходились в огромных количествах у нас и за границей. Но в перестроечные годы писатель оказался под «глыбами» собственных же книг, которые и близко не могли конкурировать с творениями Солженицына в правдивости бытописания советского человека.

Но я не хочу, чтобы у читателей сложилось мнение, будто Семен Бабаевский — бесталанный певец тоталитарной эпохи, поощряемый и вознесенный на литературный олимп за политическое приспособленчество.

Его творчество, поверьте, достойно уважения и внимания. К тому же многие из его вещей еще не исследованы и пылятся в Литературном музее Москвы — издавалось ведь только то, что подкрепляло линию партии.

— У вас не возникает ощущения, что нынешние политики используют имя Солженицына в корыстных интересах, повышая собственный рейтинг, — так же, как это в свое время проделывали с Бабаевским?

— Ощущение такое есть, и не только у меня, а у многих, с кем я общаюсь. Этому можно противиться, негодовать, но вот ведь какое дело: то, что сказано с трибуны, надежно оседает в нашем сознании!

Да, иногда политики спекулируют именем великого творца, но при этом его мысли только приобретают силу. Рано или поздно эти мысли будут подхвачены и наполнены практическим содержанием. Та же идея сбережения народа, высказанная Солженицыным, отчасти реализуется в проекте материнского капитала. Значит, был услышан пророк?!

Для России идеи Александра Исаевича особенно актуальны, ведь мы, говоря его языком, нация самоубийц. Испокон веков русские вели оборонительные войны, и главное для нас было отстоять свою землю, — несмотря на ужасающие потери!