Литературная премия

Майя Кучерская

Максим Амелин — самый молодой
лауреат премии Солженицына

В Доме русского зарубежья чествовали поэта, издателя и переводчика Максима Амелина, ставшего в этом году лауреатом Премии Солженицына

С самого начала солженицынская премия (денежный приз — $25 000), созданная писателем в 1998 г., находилась в стороне от других литературных наград. Поскольку была нацелена не только на выделение эстетически значимых текстов, но и на заложенный в них просветительский потенциал, нравственный заряд, в итоге — на общественный вес.

Оттого-то этой премии удостаивались, как правило, давно заслуженные и известные филологи и литераторы — Владимир Топоров, Инна Лиснянская, Валентин Распутин, Ольга Седакова, Юрий Кублановский, Сергей Бочаров, Валентин Янин, Елена Чуковская.

Лауреат нынешнего года, 43‑летний Максим Амелин, из них самый молодой. Однако и на его счету не только новаторские стихи, новизна которых парадоксальным образом реализуется за счет обращения к архаическим поэтическим формам, но и издание интеллектуальной литературы, а также переводы античных авторов на современный русский.

Свое решение бессменное жюри (кроме вдовы писателя в него входят Павел Басинский, Борис Любимов, Виктор Москвин, Валентин Непомнящий, Людмила Сараскина) упаковало в изысканную формулировку: «За новаторские опыты, раздвигающие границы и возможности лирической поэзии; за развитие многообразных традиций русского стиха; за обширную просветительскую деятельность во благо изящной словесности».

Пояснить ее взялись сразу три члена жюри. Павел Басинский, славя Амелина, заметил, что лауреат иногда представляется ему «в камзоле и напудренном парике», «человеком из русского XVIII века», которому в поэзии и культуре «все интересно».

Филолог Людмила Сараскина в ответ поделилась слегка ироничными соображениями о том, что ей лауреат видится, напротив, человеком середины ХХI в., т.е. эпохи, когда знание древних языков, на ее взгляд, превратится в норму. Именно благодаря искусству быть «с мировой литературой на дружеской ноге» Максиму Амелину, по мнению Людмилы Сараскиной, и удалось стать «архаистом-новатором», «подданным и данником» литературы, издав во времена руководства издательством «Симпозиум» и десятитомник Владимира Набокова, и мало кому известных в начале 2000‑х Питера Хега, Эльфриду Елинек, Сигизмунда Кржижановского.

Театровед и критик Борис Любимов, замкнувший судейские оды, привел цитату из раннего Амелина — «Я из другого текста» и дополнил список текстов, которые входят в актуальный литературный кругозор лауреата: воскрешенные им для современного читателя стихотворения графа Хвостова и баснописца Александра Измайлова, переведенные им Катулл и Пиндар.

Максим Амелин был видимо тронут. В ответной речи он подтвердил свою любовь к русскому поэтическому XVIII веку, ставшему «плавильней и кузней едва ли не всего грядущего разнообразия форм и жанров», и признался в том, что желал бы говорить «о болях и радостях современного мира языком торжественным и нерабским». А под конец добавил, что задачу современного художника видит в сохранении «утраченной связи веков», вновь заявив о себе как о носителе имперского сознания — в самом возвышенном и благородном смысле. Ведь в лучшие периоды та же Римская империя демонстрировала миру невероятную культурную широту, веротерпимость, космополитизм, а вместе с тем ответственность, цельность и ясное понимание собственных задач.

Страница 8 - 8 из 11
Начало | Пред. | 6 7 8 9 10 | След. | Конец | Все